Р. Гордон - Пуля для звезды. [Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?]
— Не беспокойтесь… «Михаил Строгав» с этим и умрет, тем более, что в этой авантюре трупов и так хватает.
Фабрис Фонтень провел рукой по лицу, словно прогоняя усталость, а инспектора направились к выходу.
* * *Засунув руки в карманы поношенного красного шерстяного пальто, Мариз Биссман шла по улице Гобелин. На мгновение она задержалась перед витриной магазина, где пластиковые манекены, одновременно негнущиеся и грациозные, демонстрировали купальные костюмы. Мариз задумалась над черным комплектом, соединенным на уровне пупка широким золотистым кольцом.
«Пожалуй, мне такое не носить», — подумала она с сомнением. С сомнением, ибо в укромных уголках ее души существовала иная Мариз, прекрасно выглядящая и стройная, которая могла себе позволить любую модную экстравагантность. Это второе «я» часто всплывало, позволяя Маризе легче переносить монотонность бытия и приучив ее не обращать внимания на свой физический облик. К чему краситься, ходить к парикмахеру, заботиться об одежде, если ей никогда не дотянуть до Той, Мариз-мечты?
Обладай Мариз Биссман литературным даром, она рассказала бы сказочные истории о Той Мариз-героине, но она не умела излагать свои мысли и строить фразы, позволяя себе лишь мечтать.
Отойдя от витрины, она вдруг заметила, что за ней следует мужчина. Больше заинтересованная, чем взволнованная, она замедлила ход, якобы умиляясь кошечке, развалившейся на пороге дома. Мариз подошла приласкать животное, а сама покосилась на остановившегося незнакомца.
Тот был высокого роста и скрывал лицо за развернутой газетой.
Крайне удивленная, Мариз продолжила свой путь, а незнакомец, продолжая читать, последовал за ней.
«Почему он прячет лицо… И зачем он меня преследует?»
Немного волнуясь, она остановилась перед разинутой пастью метро, будто ожидая кого-то. Мужчина приблизился к ней. Ей захотелось вырвать газету, но взглянув на его руки, она внезапно остолбенела. Эти руки…
— Не кричи, Мариз, не шевелись, не смотри на меня, — глухо прошептал он.
— Жан-Поль!
Она радостно рванулась было к нему, но вовремя поняла смысл услышанных слов. «Не шевелись, не смотри на меня!» Ценой невероятных усилий она повиновалась и перевела взгляд на двигавшиеся по улице длинной цепью машины.
— Подойди ко мне через пять минут в «Кинексе», в зале, — добавил Жан-Поль Биссман и спокойно удалился.
Когда Мариз сочла, что пять минут истекли, хотя в действительности не прошло и тридцати секунд, она направилась в том же направлении, что и муж. На это раз она следовала за Жан-Полем и заметно волновалась, словно боялась больше его не увидеть. В толпе без труда Мариз отыскала его фигуру, разглядела кудрявые черные волосы. Он резко свернул вправо, чтобы не столкнуться с ребенком, и Мариз заметила темные очки. Эта деталь ее потрясла.
«Нет сомнений, он скрывается… Но от кого?»
Она подумала о полиции, решив вначале, что это идиотизм, затем изменила свое мнение.
Она вспомнила, что у Жан-Поля была беспокойная юность и что среди людей, с которыми ей приходилось встречаться после их свадьбы, была парочка довольно темных личностей.
«В чем же дело? — спрашивала она себя. — Что с ним стало за два года?»
Мариз все еще любила Жан-Поля и была способна простить, ибо в сердце не таила на него злобы, как бы она не утверждала обратное. Когда он сделал ей предложение, она была удивлена, как он мог заинтересоваться ею? И это удивление так до конца и не развеялось. После его исчезновения она сказала себе: «По крайней мере, у меня в жизни что-то было», а Та, Мариз-мечта, помогла ей утешиться.
Жан-Поль Биссман взял билет в «Кинекс». «Цены снижены с полудня до 14 часов», — гласил плакат.
В свою очередь, Мариз подошла к кассе, затем билетерша провела ее в темный зал.
— Туда! — сказала Мариз, указывая на последний ряд.
Усевшись, она не придала никакого значения происходящему на экране, даже не взглянула на рекламную афишу при входе. Жан-Поль тут же оказался рядом с женой.
— Это ты дала фото для «Франс Пресс?» — тихо спросил он.
Она заставила его повторить вопрос, так как не поняла.
— Да, — сказала она наконец. — Я не должна была этого делать?
Последовавшее молчание убедило ее в этом.
— Я не знала, — начала Мариз. — Мальчик был так симпатичен…
— Бруно Мерли?
— Да, как будто он…
— Опиши его.
— Хорошо!
Ей хотелось сказать, что сейчас не время, что она счастлива видеть его и желает знать, что с ним стало, но поняла: Жан-Поль разозлится, если она не послушается. От напряжения она прикусила губу.
— Это трудно, — начала она. — Он достаточно высок, но ниже тебя, не очень плотный, но и не худой. Хорошо сложен. И молод, очень молод. Лет двадцати. Прекрасный мальчик… ну, как твой племянник Арман! Но волосы подлиннее. — Она была довольна найденным сравнением.
— Как одет?
— В куртке из… из…
Она не сумела подыскать слова, вечно забывая название такого материала.
— Винил! — воскликнула она облегченно. — Белый винил.
— У него машина?
— Да, «2 СѴ», я видела из окна.
— У тебя есть его адрес?
— Нет.
Жан-Поль Биссман внезапно встал, и Мариз пришлось убрать свои колени, чтобы пропустить его.
— Ты вернешься? Скажи, ты вернешься?
Но он был уже далеко, и она осталась в темноте одна, зная что на этот раз не должна следовать за ним.
Подождала немного, глядя на обнимающуюся на экране парочку, и вышла, не дождавшись конца их долгого поцелуя.
Прошлась по улице, зашла в киоск и купила выпуск «Франс Пресс».
На четвертой странице по соседству с Фонтенем поместилось фото Жан-Поля Биссмана. «Два оставшихся в живых из кошмарного фильма: знаменитый актер и звукорежиссер», — гласил текст.
Глава девятая
Появление фотографии Жан-Поля Биссмана в «Франс Пресс» вызвало гнев инспектора Дельмаса, тут же позвонившего Бруно Мерли.
Несмотря на громогласные угрозы, извергаемые полицейским, Бруно Мерли остался совершенно спокоен:
— Благодаря мне полиция узнала, кто устроил налет в Безоне, — заметил тот, как только смог вставить словечко. — Нам только что позвонил один тип, пострадавший; он уверенно опознал Биссмана. Вам нет смысла хватать меня за горло, лучше бы поблагодарили… особенно, если хотите узнать адрес Биссмана!
— Какой еще адрес? — взбешенно взревел Дельмас.
— Улица Веронез, 8, в тринадцатом округе.
И Бруно повесил трубку, не заботясь, есть ли у инспектора к нему еще вопросы. Потом он узнал у телефонистки номер Рейны Вальдер и через несколько минут выяснил, что этим утром Фабрис Фонтень выписался из клиники, и что съемки «Михаила Строгова» должны начаться незамедлительно.
Бруно уселся за пишущую машинку и подправил статью для второго выпуска новостей. Заголовок гласил: «Налетчик из Безона опознан».
На этот раз фото Жан-Поля Биссмана удостоилось первой страницы.
В конце дня Анна позвала с коммутатора:
— Какой-то тип тебя спрашивает…
— Кто?
— Он не хочет называть себя.
— Переведи разговор на меня, — попросил Бруно.
Раздался щелчок:
— Вы Бруно Мерли?
Да.
Вновь щелчок. Незнакомец повесил трубку.
Когда наступило время обеда, редакционный зал большей частью опустел, но Бруно в тот день остался.
— Что там еще стряпает наш юный гений? — бросил критик из рубрики «Мюзик-холл».
— Преступление! — насмешливо заметил другой. — Ты знаешь, что он расшибется в лепешку, чтобы застолбить свою колонку и выдать неподражаемый материал!
Казалось, Бруно ничего не слышит, а это несколько задевало остальных. Вооруженный фломастерами, он машинально рисовал в своем блокноте женский профиль, наслаивая контуры один за другим.
Телефонистка Анна время от времени подходила взглянуть на него сквозь приоткрытую дверь и удивлялась его бездеятельности. Обычно во время перерыва она прогуливалась по кварталу, жуя сэндвич.
Прежде чем выйти, она подошла к журналисту.
— Ты не обедаешь?
— Не голоден.
— Пойдем пройдемся со мной!
— Нет, благодарю, но я устал.
Анна не осмелилась настаивать.
— Ладно… Тебе принести сэндвич?
Он кивнул.
Девушка исчезла. Десять минут спустя Бруно тоже вышел, немного прошелся вдоль фасада редакции и сел в свой автомобиль, направившись в сторону Монпарнаса.
Он ехал медленно и постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. Но убедившись, что за ним следует темно-зеленый «рено-8», сразу перестал интересоваться происходящим позади.
Найдя местечко, Бруно остановил машину напротив дома 232 бис по бульвару Распай, поспешно схватил сумку и выпрыгнул на тротуар.
На последнем этаже горел свет. Бруно добежал до лифта и, сев в него, нажал кнопку десятого этажа.
